Современные факторы культурогенеза

Г.Л.Тульчинский

Современные факторы культурогенеза

            Традиционно культуру сводят к традиции, системе норм, правил, образцов. Однако, особенно применительно к современной, интенсивно трансформирующееся культуре такой подход оказывается явно недостаточным. Необходимо учитывать новые обстоятельства, эффективно стимулирующие формирование и развитие новых культур. В первом приближении в качестве ведущих факторов современного культурогенеза наиболее очевидны три: городской образ жизни (мегаполис), деловая активность (бизнес и менеджмент как его технология) и государство (власть). Непонимание этих факторов способно приводить и нередко приводит к ошибочным оценкам ряда современных процессов, например, - глобализации.

Сущность культуры

Все обилие определений и трактовок культуры можно свести к нескольким основным подходам.

В "ценностной" трактовке культура понимается как совокупность материальных и духовных ценностей народа или человечества в целом.[1] Действительно, ни одно общество не может существовать и развиваться без накопления опыта предшествующих поколений, ибо только на их основании становится возможной жизнь последующих.

Согласно "технологическому" подходу, культура есть способ жизнедеятельности, технология деятельности.[2] Все люди спят, едят, трудятся, любят, но в каждом обществе это делают по-своему. Именно "быт и нравы", или принятые в данном сообществе способы, осуществления жизненных актов понимаются здесь как выражение конкретной культуры. В "технологическом" понимании к культуре относятся и такие сомнительные, с точки зрения ценностного подхода, явления как, скажем "культура преступного мира", "технология" действия средств массового уничтожения.

В этой связи культура может рассматриваться семиотически, как «знаковая система», как «совокупность текстов, точнее механизм, создающий совокупность текстов», как «система знаний».[3]

Широко представлен и "человекотворческий" подход, когда культурными признаются не все без исключения способы осуществления жизнедеятельности, а только такие, которые способствуют развитию, совершенствованию и возвышению человека,[4] как "система выступающая мерой и  способом формирования и развития сущностных сил человека в ходе его социальной деятельности".[5]

Все эти подходы: «ценностный», «технологический», «семиотический», «человекотворческий», каждый по своему справедливы, поскольку акцентирует внимание на разных, но, в то же время, действительно важных сторонах культуры. Культура этой способ жизнедеятельности (технология), а значит – аккумулирует в ценностях и нормах представление о значимых целях и эффективных способах их достижения, которые фиксируются и выражаются в конкретных знаковых системах, а усвоение этих представлений личностью способствует формированию и развитию личности.

Обобщая все эти подходы, можно сказать, что культура - ни что иное, как способ порождения, хранения и трансляции определенного социального опыта, эффективного в конкретных жизненных условиях.

В таком - назовем его "интегральным" – понимании культура это явление, свойственное исключительно человеку и человеческому сообществу. Культура - по сути дела - система внегенетического наследования опыта.[6] Поведение животного регулируется инстинктами, то есть является врожденным, полностью заданным каждому животному и каждому виду животных генетически. Родившись, животное практически сразу готово к активной жизни. Человек же рождается совершенно беспомощным, неспособным к самостоятельной жизни. Животное, а точнее - вид, выживает за счет того, что он уже "заранее" приспособления к жизни в определенной среде. Если же среда меняется, вид может сохраниться только за счет изменения генотипа или мутации. Человек, в отличие от животного, не приспосабливается к среде. Не меняясь как биологический вид, он изменяет саму окружающую среду, как бы заставляя "мутировать" ее в нужном ему направлении. Человек заменяет природную среду искусственно создаваемой "культурной" средой. Но, оказываясь в новой, им самим созданной среде, человек испытывает на себе ее обратное воздействие. Его собственное "творение", в свою очередь, начинает изменять его самого.

            Как в этом контексте проявляются указные ранее факторы современного культурогенеза? 

Мегаполис

Традиционные культуры (национальные, этнические) возникли в «сельской местности», на основе собирательства, охоты и земледелия. То, как этнос вписывался в кормящий ландшафт, определяло жилище, одежду, приготовление еды, образ поведения и жизни в целом.

Мировая культура - это синтез лучших достижений всех национальных культур различных народов, населяющих нашу планету. Национальная культура в свою очередь выступает синтезом культур различных слоев и групп соответствующего общества. Своеобразие национальной культуры, ее известная неповторимость и оригинальность проявляется как в духовной (язык, литература, музыка, живопись, религия), так и в материальной (особенности экономического уклада, ведения хозяйства традиции труда и производства) сферах жизни и деятельности.

Можно сказать, что все эти культуры не только программируют, "грузят" личность, но и дают ей конкретные формы жизненной компетентности, возможность эффективного решения различных проблем. Например, европеец, оказавшись в приполярной тундре или амазонских джунглях, долго не протянул бы, столкнувшись с ситуациями, в которых легко и просто ориентируется любой эскимосский или индейский подросток. И наоборот, опытный и сильный воин, выросший в лесах экваториальной Африки, оказывается беспомощным в современном мегаполисе.

 Ныне ведущая часть человечества живет в среде урбанистической.

У многих, наверное, еще свежи в памяти пафосные заявления об угрозе, которую якобы несут современная цивилизация, бизнес, городской образ жизни несут культуре и нравственности. Достаточно вспомнить хотя бы творчество писателей-«деревенщиков» -  В.Белова, В.Распутина и др. Действительно, традиционные этничские и национальные культуры сформировались именно в сельском образе жизненного обустройства. То, как некая общность вписывалась в кормящий ландшафт, определяло образ жизни, труд, жилище, кухню, одежду, утварь и прочие быт и нравы. И город, индустриальное производство, а уж тем более – глобализированная экономика, вроде бы, с неизбежностью должны были разрушать традиционные культуры, нивелировать, стричь все род одну гребенку неких стандартов.

Развитие событий оказалась намного сложнее и интереснее. Так, к концу предыдущего столетия очевидным стал несколько неожиданный результат. Городская цивилизация не только не разрушила традиционные культуры, но и создала условия их сохранения и поддержки. В современном мегаполисе личность имеет возможность сохранить свою культурную идентичность, обеспечить себе и своим близким «дом души» в рамках национальной, этнической, конфессиональной субкультуры. Более того, именно мегаполисы стали источником новых мощных процессов культурогенеза, возникновения и развития новых возрастных, досуговых, профессиональных и т.п. субкультур.

Бизнес

И во все эти процессы самым активным и непосредственным образом оказались вовлеченными бизнес (деловая активность) и менеджмент как его технология.

С одной стороны, сам бизнес оказался зависимым от традиционных культур. Развитие международных связей и контактов, транснациональных корпораций и совместных предприятий вывели на первый план проблему кросс-культурного менеджмента, т.е. специфических проблем менеджмента, связанных с обеспечением эффективного руководства носителями различных культур, людьми с различной культурной идентичностью. Факты говорят, что традиционные культуры могут и способствовать новому развитию и успешным инновациям. Так монархические символы сыграли стабилизационную и даже мобилизационную роль в модернизации Великобритании и Испании ХХ столетия. Аналогичную роль в модернизации Японии эпохи Мэйдзи и в послевоенном японском «чуде» сыграли не только монархия, но и идея беззаветного государственного служения – одна из центральных в синтоизме, этический самурайский кодекс Бусидо. Модернизация и бурный экономический рост Китая, стран Юго-Восточной Азии связаны с традиционными конфуцианскими ценностями рациональной хозяйственной деятельности, семейной и государственнической корпоративности, трудолюбия, бережливости, аккуратности, накопительства. Индуистское представление о карме и сансаре порождает не только и не столько апофатичное отношение к реальности (эскапизм, пассивность и фатализм), но и активную деятельность по накоплению заслуг и, тем самым, шансов на спасение.

Успех модернизации и инновации предполагает наличие достаточно зрелой традиционной культуры. Незрелость таковой или сознательное пренебрежение обрекает реформаторов на провал, а общество ввергает в глубокий кризис и подвергает его серьезнейшим испытаниям. Именно традиционная культура и «самобытность» обеспечивают такие существеннейшие факторы успеха экономических реформ, реорганизаций и нововведений как:

-         консолидацию общества, обеспечивающую его способность преодолеть временные трудности, пойти на временные жертвы;

-         придание духовного начала и нравственное оправдание новым целям и средствам их достижения;

-         ограничение потребительского индивидуализма;

-         легитимность деятельности реформаторов;

-         мотивация к активной трудовой и предпринимательской деятельности. 

Начало XXI века характеризуется мощным процессом глобализации. Несмотря на то, что менеджмент становится интернациональным, национальные культуры остаются. Управление разнообразием будет направлено на сохранение разнообразия, которые и будут выступать как преимущества организации. Бизнес и культура предполагают и дополняют друг друга,  немыслимы в современном обществе друг без друга. Как в масштабах отдельной  фирмы, так и в масштабах целого общества пренебрежение социально-культурными предпосылками,  национально-культурными особенностями и условиями управленческой деятельности и деловой активности может приводить и приводит к краху замечательных  проектов и программ, реформ и нововведений. Особенно очевидно это применительно к особенностям современной России.

С другой - сами бизнес и менеджмент оказались источниками порождения, формирования и развития новых культур. Во-первых, каждой молодежной, досуговой, возрастной, этнической и т.д. субкультуре требуется обеспечивающая инфраструктура:

им нужны места и средства общения, символика, детали одежды и т.п. Иначе говоря, каждая субкультура предстает вполне определенным потребительским рынком. Во-вторых, возможна обратная ситуация, когда субкультуры образуются вокруг определенных товаров: байкеры, скейтбордисты, хакеры и т.д. Наконец, в-третьих, все возрастающую роль играют корпоративные культуры – нормативно-ценностные комплексы корпораций и фирм, формирующие не только и не столько определенный фирменный стиль, но и традиции, стиль поведения, общения.

Да и потребителю все в большей степени предлагается не столько конкретный товар, сколько его имидж, определенный стиль: стиль Coca-Cola, стиль Camel, стиль Kent, стиль Marlboro и т.п. И некоторые фирмы создали свои, ярко выраженные культуры, выходящие за рамки бизнеса. Менеджмент приобрел  уже  явно выраженный характер социально-культурной технологии - как внутри самой фирмы, так и в ее социальной среде.

Все более актуальной становится способность занять свое уникальное место в сети глобальных рыночных связей. А это возможно только при условии привлечения внимания к своему бизнесу, достижения известности традиционными и нетрадиционными средствами.

Одним из  откровений бизнеса конца XX столетия стало то, что источником делового успеха, оказывается, является не столько наличие необходимых средств,  ресурсов, квалификаций и так далее, сколько социальные инвестиции, которые имеют отношение к таким нематериальным понятиям, как нравственность, порядочность, этика и мораль, достоинство, уважение личности… Все большее распространение получают спонсорство и благотворительность, попечительство и патронаж. Все это резко изменило и обогатило новым содержанием технологию менеджмента, придало ему характер социально-ориентированной деятельности.

У  нас  на глазах public relations (PR) превращается в технологию и философию современного менеджмента, придавая ему все более явно выраженный характер социально-культурной технологии, а менеджеры становятся не только организаторами и  маркетологами,  но и культурологами прикладного плана.

Особого внимания заслуживает творческий потенциал бизнеса. Деловая активность, создающая новые товары, рабочие места, активно формируя образ жизни, динамику отношений между людьми, влияя на политическую и художественную жизнь.

Власть

Не мене важен и политический фактор, включающий в себя функционально-административный момент, когда разнородные части по необходимости (по крайней мере - на первых порах) принуждаются к взаимодействию. При этом факторы, обусловленные природно-географической, этнической, конфессиональной и экономической однородностью могут даже отходить на второй план по сравнению с властной волей.  Разнородные территории оказываются вынужденными повернуться друг к другу и вступить в более тесное взаимодействие не в силу естественных связей, общности истории, этнической общности, конфессиональной общности, а в силу властного (административного, а то и военного) давления.

Такие неестественные интеграции отнюдь не всегда распадаются при ослаблении административного давления. В Африке, например, после «парада суверенитетов» 1961 года, когда бывшие колонии получили независимость, изменения неестественных границ, сложившихся в результате колониальных захватов, разделивших народы, не произошло. Казалось бы, народы, скинув колониальное ярмо, должны были бы объединиться, наконец, естественным образом – на основе этнической, языковой, культурной общности. Но этого не произошло, а борьба за передел региона (например, войны в Нигерии,  Чада с Ливией, неоднократные попытки Ливии объединиться с Египтом, Алжиром и Тунисом) закончились ничем. Решающую роль сыграл функционально-административный прессинг административных элит, сформировавшихся в колониальное время.

На одном из семинаров Клуба «Запад-Запад», проходящих под эгидой принца Уэльского, было выработано понимание элиты как социальной группы, «садящейся» на ресурс: сырьевой, финансовый, символический, информационный. И элита, однажды «дорвавшись» до ресурса, так просто контроль над ним не уступит.

Иначе говоря, административный фактор, при всей его иногда противоестественности и волюнтаризме – весьма серьезный фактор культурогенеза. Думается, что именно он сыграл решающую роль как в создании, так и в распаде Советского Союза. Границы между республиками в свое время были установлены совершенно не естественные – достаточно привести примеры Украины и Казахстана. Но, тем не менее, элиты сформировались, закрепились именно на использовании ресурсов, да еще почувствовали прелесть блеска дипломатического паркета (а это еще один ресурс). «Общность интересов важнее разговоров о дружбе». Понятно, что  элиты все это так просто не отдадут. И не отдали. Очевидно, Чехословакия разделилась на Чехию и Словакию, помимо прочего, и потому, что чешская элита рассчитывала на скорейшее  вступление в «европейский клуб». Распаду Югославии также способствовали такого же рода экспектации республиканских элит.

Не менее ярок пример Сингапура,[7] ключевую роль в новейшей истории которого сыграл его первый премьер-министр Ли Куан Ю, правивший в стране с 1959 по 1990 годы – 31 год. Правление это отличалось гуманной диктатурой, основанной на высокой работоспособности, честности, нетерпимости к врагам и непоколебимой уверенности в собственной миссии.

            После выхода Сингапура из состава Малайской Федерации многие критики считали, что его экономика нежизнеспособна из-за перенаселенности региона и полного отсутствия природных ресурсов. Они были жестоко посрамлены.

            Ли небезосновательно полагал, что, также как и в Японии, величайшим капиталом Сингапура является его население. Однако население японских островов весьма однородно. Управлять даже столь однородной по составу нацией нелегко, а в Сингапуре живут китайцы, малайцы, индийцы, тайцы, европейцы, евроазиаты. Представители некоторых из этих культурных групп в своей истории часто ненавидели и истребляли друг друга. Более того, на протяжении 25 лет до независимости все они были поочередно подданными Великобритании, Японии, Малайзии. Поэтому главной задачей было сплотить их в одну команду. И Ли поставил перед собой задачу сформировать у людей чувство национальной идентичности, фактически – создать новую нацию.

            Ли управлял Сингапуром, как настоящим питомником. Он знал, что для его страны лучше всего и, проявляя огромную политическую волю и сноровку, не позволял препятствовать себе. Его логика была выражена в одном из выступлений: «Величайшее удовлетворение в жизни приходит с достижением успеха. Добиваться успеха – значит быть счастливым….Успех порождает внутреннюю, или духовную силу – силу, которая произрастает из внутренней дисциплины». Иначе говоря, самодисциплина – духовная сила – успех – счастье.

Жителям Сингапура, независимо от того, хотят они этого или нет, предписывалось стать счастливыми. На основе жесткой дисциплины. Запрещались жвачки, неряшливость в одежде, даже одно время – длинные прически. Суровые наказания следовали даже за неправильное пользование туалетом. Основой насаждаемой культурной идентичности были конфуцианские базовые ценности: сыновняя почтительность к старшим, чувство долга, умеренность и трудолюбие. Цензура СМИ, включая телевидение, была жесткой. Согражданам Ли навязывались социальное обеспечение, мобильность рабочей силы, хорошее образование, дешевое жилье и богатство.

За 30 лет была создана мощная экономика города-государства. При 47-ом месте в мире по общему объему экономики, 24-е по ВВП на душу населения, намного впереди Тайваня и Кореи. И теперь в сингапурскую идентичность входят мощная развитая экономика, передовые технологии, высокий уровень качества жизни и охраны окружающей среды, фактически – образец современной урбанистической цивилизации.

Таким образом, важнейшим фактором формирования современной культуры является властная консолидация ресурсов на той или иной основе. Причем, речь идет о ресурсах в широком смысле этого слова, т.е. о ресурсах финансовых, сырьевых, энергетических, производственных, информационных… Особо следует подчеркнуть роль такого очень важного ресурса, как ресурс символический. Он обеспечивает оформление культурной идентичности, консолидацию работодателей и занятых, бизнеса и населения, бизнеса и политики, старшего поколения и младшего поколения, задает представление или ощущение «мы», что мы в одной лодке.

Современная культура: уникальность и глобальность

В современном обществе действуют две дополняющие друг друга тенденции. С одной стороны, это мощный процесс глобализации, за которым стоит формирование универсальных черт образа жизни людей, живущих в разных странах. Речь идет о таких деталях образа жизни как одежда, кухня, средства связи, спорт, массовая культура, многие достижения науки, высокое искусство и прежде всего – СМИ и новые информационные технологии (компьютеризация, мультимедиа, Интернет). Во всем мире люди носят джинсы, европейские костюмы, пользуются ресторанами быстрого питания, смотрят новости и спортивные соревнования, путешествуют, играют в компьютерные игры, работают на компьютерах, пользуются электронной почтой и Интернетом, слушают классическую и современную эстрадную музыку, смотрят шоу, ходят на выставки  и концерты известных художников и артистов.

Современные транспортные средства, телекоммуникации, спутниковая связь и технологии, экономическая интеграция объединили мир в единую систему. Ведущую роль при этом играют культуры, обладающие большими возможностями тиражирования и распространения, т.е. лидируют в освоении современных технологий и обладают наиболее развитой экономикой. Неслучайно поэтому формирование универсальной глобальной культуры часто выглядит как экспансия американского образа жизни, причем преимущественно – массовой культуры, т.е. далеко не лучших образцов американизма.

Однако глобализация далеко не односторонний процесс. Одновременно с неизбежной унификацией идет, как отмечают Д.Нэсбит и П.Эбурдин, рост культурного национализма: «Тенденция установления интернационального образа жизни и противоположная тенденция роста культурного самоутверждения представляют собой классическую дилемму: каким образом сохранить индивидуальность в рамках единой семьи или общества. Чем больше человечество видит себя живущим на единой планете, тем больше необходимость для каждой культуры земного шара иметь свое уникальное наследие… парадоксально то, что, чем больше похожими мы становимся, тем больше мы будем подчеркивать свою уникальность».[8]

Та же тенденция действует в центрах глобализма – мегаполисах. Образ жизни – трудовой, досуговой, семейной – в них, с одной стороны, стандартизируют и унифицируют вокруг все и вся, а с другой порождают мощный процесс порождения специфических субкультур: молодежных, этнических, конфессиональных, досуговых, возрастных, гендерных, локальных и т.д. Именно мегаполисы породили активный поиск духовного опыта, альтернативного традиционным конфессиям, возродили интерес к духовным традициям и практикам Востока (чань-(дзен) буддизм, Веданта, даосизм и т.д.), породили New Age.

Более того, современному постиндустриальному обществу и современной культуре постмодерна свойствен не просто мультикультурализм, «диалог культур», но и растущее признание значимости уникальных, единичных и локальных проявлений культурной специфики. Мир предстает как пестрая мозаика самобытных культур, равноправных стратегий жизни и деятельности.

Ряд исследователей отмечает, что современные парадигмы экономического развития себя исчерпали, а новые неизбежно будут связаны с необходимостью системного рассмотрения экономики и ее социально-культурных и этнических факторов: социально-экономическая модель развития должна соответствовать процессам этногнеза и культурогенеза.[9] Новый формационный сдвиг, похоже, будет осуществлен по иным критериям, нежели те, что лежат в основе традиционной парадигмы социально-экономического развития. Речь идет  не о радикализации традиционнных потребительских установок, а о решительной смене установок - с потребительски ориентированного преобразования внешней среды на преобразование внутренней среды: ценностей, мотиваций, приоритетов, т.е. гуманитарной культуры.[10]

Более того, возникает проблема «экологии культур». Особенности незападных цивилизаций и культур, их самобытность в постиндустриальном глобализированном обществе предстают не только как локальная туристская экзотика и отдушина национализма, но и ферментом развития мировой цивилизации, условием специализации и разделения труда, условием выживания соответствующих сообществ и их вхождения в сообщество мировое. Чем более культура будет самобытна, тем легче она найдет применение результатам своей деятельности на общемировом рынке. Произведения самобытного искусства охотнее приобретаются музеями и коллекционерами. Сохранение местных святынь, памятников истории и культуры, бытовых традиций, одежды, утвари, кухни, колорита местных обычаев и праздников разнообразят программы на рынке туризма и развлечений. Все это создает реальные предпосылки найти стране, региону, сообществу свое место в общей системе глобального мироустройства, войти в него в качестве значимого фактора.

            Важно, что все эти особенности проявляются на фоне бурного развития современных информационных технологий, информатизации и компьютеризации, мульти-медиа, освоения возможностей Интернета, без которого немыслимы уже современная реклама, PR, другие бизнес-технологии. Интенсивно проникают эти технологии и в сферу культуры, открывая перед нею совершенно новые горизонты развития.

Некоторые особенности современной цивилизации порождают вполне определенные общечеловеческие стандарты глобального характера. Глобализм питает и поддерживает система факторов и обстоятельств. Наиболее важными среди них являются:

-         научно-технический прогресс и современные высокие технологии, дающие возможности при высоких стандартах качества обеспечивать общемировые объемы производства;

-         общемировое разделение труда и сфер производства, общемировая специализация производства;

-         деятельность транснациональных мировых корпораций, фактически новых империй, чья продукция определяет общемировые жизненные стандарты: Кока-Кола, Макдональдс, Нестле, Майкрософт и т.д.;

-         современные информационные технологии, компьютеризация, СМИ, Интернет;

-         резкая интенсификация международных и межкультурных связей – от политического и экономического сотрудничества до туризма и межличных контактов;

-         возрастание ценностей здорового образа жизни и охраны окружающей среды;

-         мода и молодежная культура;

-         современное искусство, прежде всего – музыкальная культура;

-         спорт;

-         формы организации и проведения досуга….

Перечень этот можно продолжать, но едва ли не решающую роль в глобализации играет выработка единых стандартов деловой активности: бизнеса и менеджмента. Перспективы становления общей основы международной деловой культуры зависят от того, насколько будет возрастать значимость того универсального ценностного ядра (самой маленькой «матрешки»), представленного набором базовых нравственных ценностей. И тенденции такого возрастания налицо. В 1994 году были приняты международные «Принципы бизнеса», инициаторами разработки которых были крупнейшие транснациональные корпорации «Филипс», «Кодак» и другие. Этот документ стал первой успешной попыткой синтеза этических принципов, лежащих в основе цивилизационных ценностей культур Востока и Запада.[11] Мир неуклонно движется к выработке общечеловеческой глобальной этики и деловая культура в этой связи играет роль лидера. В 1996 году в Токио состоялся I-й Всемирный конгресс по этике, бизнесу и экономике, закрепивший эту тенденцию.

При всей терпимости к мультикультурализму и экстравагантности в сфере бизнеса сложилась вполне определенная система норм и стандартов, позволяющая деловым людям разных стран, различных вероисповеданий, говорящих на разных языках, легко налаживать контакты и взаимопонимание, идентифицируя себя с общемировой культурой бизнеса.[12]

Для этой культуры, как и для постмодерна в целом, характерен акцент на индивидуальные начала, творчество, коммуникативное единство в сочетании с глубокой специализацией, возникновение нового коллективизма на этой основе. Профессиональный труд в этих условиях приобретает новый смысл и новую мотивацию: из обезличенного занятия и способа зарабатывания денег он становится формой самовыражения, реализации личностного творческого потенциала. В предпринимательстве все большее значение приобретают малые формы, максимально приближенные к индивидуальным особенностям и стилю.

Поэтому не случайно на Второй сессии Генеральной Ассамблеи ООН 3-14.04.2000 года, посвященной обеспечению социального развития для всех в глобализирующемся мире, Генеральный секретарь ООН выступил с докладом «Разработка руководящих принципов относительно роли и социальной ответственности частного сектора».

К базовым ценностям складывающейся общемировой деловой культуры относятся ответственный труд, успех (личностный, профессиональный, деловой), собственность, рациональность (в широком смысле – как практичность и эффективность), предприимчивость, профессионализм и качество. Человеку, знакомому с некоторыми особенностями российского духовного опыта, нетрудно заметить, что отношение в нем к почти всем перечисленным ценностям неоднозначно. Это относится не только к собственности и успеху, но и к предприимчивости, качеству и даже труду. Поэтому вопрос об интеграции России в мировую экономику и перспективы такой интеграции отнюдь не так просты, как это может казаться некоторым экономистам и политикам, сводящим все к макроэкономическим моделям.

            Можно согласиться с констатацией, что реформы и модернизация российского общества «в конечном счете должна создать условия для постиндустриализации (т.е. постмодернизации). В противном случае она теряет смысл, поскольку не решает на современном уровне ни одной из возникающих перед Россией проблем… Стратегия российского обновления должна ориентироваться на то, чтобы сработать на опережение, учитывая не сегодняшний, а завтрашний день мировой науки и техники, социокультурного прогресса и политических структур».[13] Такая игра на опережение, с учетом определения своего места в мировой глобальной экономике уже удалась в ХХ столетии Японии и ряду стран Юго-Восточной Азии, удается и даже почти удалась Китаю. Главная же беда, если не трагедия нынешней России заключается в ментальности ее элиты, сформированной в советское время, в отрыве от общемировых процессов и поэтому живущей иллюзорными нормами и ценностями изоляционизма и самодостаточности. Россия уже проспала революцию информационных технологий, теперь погрязнув в тяжбах власти и бизнеса, похоже, окончательно застревает на обочине мировой цивилизации.

            Однако еще не все потеряно. Если можно предвидеть, что деловые люди будущего в своих отношениях будут использовать японский принцип «сохранения лица», немецкую пунктуальность, американскую практичность, китайскую философичность,[14] то уже сейчас можно отметить во всем деловом мире признаваемый «русский вклад»: изобретательность в экстремальных, казалось бы - безвыходных обстоятельствах.

Извлекать пользу из критических ситуаций, превращать кажущиеся очевидными минусы в плюсы – это и есть залог успеха. Но прежде, чем плести общность интересов стоит разобраться с главным – с самим собой. Глобализация создала исключительные возможности реализации такого самоопределения  – как национального, так и регионального, так и личностного. Ибо только уникальное глобально.