|
М.Немцев
Сопротивление – ключ к объединению социальной антропологии субъективности и проектной антропологии
Я постараюсь быть очень кратким. Название сохраняется, его видно в программе, но когда это название собственно тезисов, название это, по-моему, даже перемудрил Олег Игоревич. Собственно говоря, у меня есть мысль, которую я хочу озвучить. Которая пока не легла в основу мощной исследовательской практики, хотя я этим занимаюсь. Я скорее себя определяю как социального антрополога, а не философа и меня интересует одна тема. Когда речь идет о заботе, о себе, о технологиях себя и вот это вот все, что мы обсуждали вчера, и было с утра, меня интересует, как это можно увидеть и пощупать. В поле, проводя социально – антропологическое исследование, как можно увидеть процесс, как происходит забота о себе. Я понимаю, что можно это видеть в текстах, написанных людьми в процессе формирования самого себя. Как это наблюдать? Я дальше буду использовать понятие субъективации, которая, в общем, конечно спорная. Но речь будет идти вот о чем. Известно эмпирически, феноменологически, что иногда происходят такие процессы, когда кто либо, живой человек или индивид, как бы включается и начинает себя строить. Можно это называть практикой заботы о себе, у него начинается особая практика. Это происходит не со всеми, не всегда и происходит чаше всего в вынужденных условиях. Меня, как исследователя, очень интересует, каким образом это можно увидеть, и какая методология здесь может работать. Идея состоит собственно в том, что нужно использовать… один из типов таких ситуаций называется сопротивление, это ситуация сопротивления. К ней обращался, в частности, Фуко. В частности в своей известной, особенно известной в англоязычном мире, почти не известной у нас работе «Истории сексуальности» том 1. Где он в частности говорит, что сопротивление есть там, где власть, власть порождает сопротивление, власть порождает субъекта, но власть порождает и противостоящие действия, действия направленные против. Собственно субъект возникает в точке их столкновения, движения дисциплинирующего движение сверху и как бы движение сопротивления снизу. Субъект это порождение этих двух сил, это такая ницшеанская, которую сам Фуко, насколько я понимаю, не продолжал, но мысль была очень плодотворна в частности для феминизма и различных левых движений. Мне вчера было очень странно, что в обсуждении практик заботы о себе, я даже задавал вопрос. В общем тема власти и отношений с властью как-то не звучала, это была такая до фукианская ситуация обсуждения позднего Фуко, по моему ощущению. То есть обсуждалась некая ситуация вообще, в которой субъект вообще выстраивает на себе некоторые техники заботы о себе вообще. В частности примеры таких техник описаны Фуко и так далее. Средний Фуко собственно и показал, что забота о себе происходит в контексте, в условиях, которые сформированы действием власти, дисциплинирующим действием или действием, которое в английских текстах называется govern mentality и в англо язычных лекциях, по-французски я не знаю, как. Собственно контекст создания себя и заботы о себе он вынужден, он не самим субъектом выбирается. То, что станет субъектом вынужденно реагировать, действовать в ответ. Вот тип ситуации, где это происходит, называется сопротивлением. То есть забота о себе это техники, которые позволяют реализовать проект, выдвигаемый против некоего дисциплинарного действия. Здесь отдельно можно было обсудить тему, связанную с тем, что общество позднего капитализма. Современное общество предполагает такую минимальную субъективность, вменяет индивидам наличие того, что называется душой, самосознанием. А минимальное самосознание, минимальная забота, как бы минимальная душа есть у всех людей, которые социализировались и достигли дееспособности, вошли в возраст. Затем могут происходить какие-то ситуации, в которых выстраиваются альтернативные субъективности, индивидуальные и групповые. То есть люди начинают себя вести странно, люди начинают вести себя согласно каким-то странным идеалистическим представлениям о себе и о своем будущем, утопическим представлениям. Вот такого рода ситуации можно увидеть, отследить и описать феноменологически, аналитически, как угодно. Это собственно то, что может делать социальный антрополог в поле. Вообще понятие сопротивления ввел, конечно, не Фуко. Фуко его переосмыслил и переосмыслил, насколько я понимаю в частности и в противостоянии с марксистами своего времени. В марксистской лексики начала ХХ века сопротивление, это понятно сопротивление политическое. Это то, что делают групповые субъекты и люди, как носители групповых интересов и это некоторая функция от ситуации классовой борьбы, от общественного структурного конфликта. В таком понимании сопротивление используется и сейчас. Причем, неомарксизм показал, что группы, большие коллективные субъекты это не оптимальный субъект для сопротивления, а сопротивляться могут индивиды и собственно говоря, и не то, что апофеозом, а последовательная точка зрения проведена в частности, в недавно вышедшей, в России тоже, дилогией Хардт и Негри «Империя и множество». Где представлена такая социальная антология империи мощного, монолитного конгломерата сил, который подавляет множество, население. А население в ответ формирует бесконечно разнообразные текущие субъективности и искры, проскакивающие в точках их соприкосновения, это и есть сопротивление. Дальше там анархизм и разного рода тактики прямого действия, теории прямого действия, философии, рожденные прямым действием. С другой стороны это понятие прямого действия оказалось очень продуктивно в социологии повседневности, социальной антропологии повседневности в исследованиях то, что Мишель де Серто назвал «Практики повседневной жизни», то, что делают люди, когда они выступают против дисциплинарного действия любых коллективных субъектов. Пытаются их направить, организовать их жизнь и так далее. У Мишеля де Серто было противопоставление стратегии и тактик, то, что делает с нами власть, в первую очередь власть государства. Есть стратегия дисциплинирования, а люди в ответ ситуативно реагируют тактическим образом. От перевешивания табличек на домах, для того, чтобы спутать, вступающие в город советские танки, до смены адреса, пола, возраста, документов и так далее. Особое значение имеют случаи, когда сопротивление есть осознанное действие предполагающее движение идеальной альтернативны, образа куда, образа себя, образа себя возможного и так далее. Но это выдвижение происходит в вынужденной ситуации и вынужденность выражается не только в том, что происходит прямое подавление или не прямое подавлении, но сама по себе ситуация уже рамки заданны наличием властных отношений, первичной расставленности по местам, наличие иерархии и так далее. Вот собственно и все. Мне кажется, что такая невинная мысль позволяет вообще по-другому рассматривать, чем практически занимаются социальные антропологи, полевые исследователи. Потому, что тогда мы должны смотреть на разные случаи, исключения, вплоть до того, что называется делинквентным поведением в советских учебниках исключение конфликта, противостояния и так далее. Традиционно это очень сложная тема для социологии, для социальной антропологии, потому, что весь ХХ век был посвящен выработке диссубъективного языка, асубъективного языка. Обсуждались акторы, силы и прочие сущности, которые как бы позволяли рисовать схемы, наложенные поверх живых людей, и рассматривать формально отношения этих схем. Здесь как бы предлагается некоторый обратный процесс, для которого у меня языка нет, и мне интересно было бы узнать, что вы об этом думаете. Имеет ли это какую-то перспективу в смысле сведения полевых антропологических исследований с теоретическими обсуждениями человека возможного, того, что я назвал в названии тезисов проективная антропология, антропология проекта или проектируемого человека.
Вопрос: Первое, сопротивление индивидуальным властителям дум. Второй вопрос, контекст, на языке индексов эгоцентрических частиц. Запад и я, мы. У нас они мы. Как это сказывается на сопротивлении?
Немцев М.: Я не понял. А причем тут Запад и мы?
Продолжение вопроса
Второй подход связан, прежде всего, с группами особенно с малыми. Вы это затронули. Конституируется «мы», через противопоставление «они». Поэтому виды сопротивления тут, чем отличаются?
Немцев М.: Не знаю.
Вопрос: И чем сопротивление от одного иного отличается?
Немцев М.: Ответ: Не знаю. Тут нужно схемы рисовать. Это будет чисто аналитическое различение. Называть одну часть схемы «мы», другую «иное» и так далее, но в конкретном случае можно нарисовать. Основная антологическая тема здесь, это собственно конфликт. Там есть направленность, не стороны направленности и как мы их назовем, я не знаю. Все, что Вы говорите про восток и Россию Владимир Петрович, я не буду про это говорить.
Погоняйло А.Г.: Я надеюсь услышать Ваше возражение в ответ на возражение. Я хочу поддержать замечание Сергея Алевтиновича, что это не очень невинная гипотеза. Это очень даже винная. Потому, что, конечно, когда речь идет о каких-то полевых наблюдениях и социологической работе, я понимаю, что здесь легче наблюдать эффекты, как сопротивление это всегда эффект действия противодействия, стимул реакции. Это можно наблюдать, это правильно, в эту проблематику я вообще не вхожу. Я только хочу сказать, что к Фуко позднему это не имеет отношения. Потому, что поздний Фуко именно в том и состоит его поздность и рассеянность некоторая и зрелость, что он сказал, он признался фактически, что раньше рассматривал власть именно в рамках того, что он – поздний уже Фуко назвал гипотезой подавления. Это одностороннее рассмотрение власти, что власть это не подавление, вот к чему он пришел. Пример истории сексуальности он сам и привел. Он сказал, что гипотеза подавления предполагает рассматривать сексуальность, как некое вечное либидо, свойственное человеческой природе, которое подавляется обществом. Вот такой аспект его совершенно не устраивает и такое рассмотрение он именно это и называет… он говорит, что я рассматриваю сексуальность ни как либидо, которое власть подавляет, а как историю возникновения такой практики, а точнее конгломерата практик, в котором обнаруживает себя диспозитив сексуальности, такую терминологию вводит. Что такое диспозитив сексуальности, а вот, как сексуальность расположилась, расположила нас в себе и вот это называется нашим временем. То есть, это и входит в то, что я пытался ответить на Ваш вопрос вчера это уже иная концепция власти, это невласть, как подавление, а вот как диспозитив сексуальности. Подразумевается, что мы включены заведомо, априори вот в этот диспозитив, конечно. Подавлением тут дело не исчерпывается и, в конце концов, оно определяет власть, как он говорит, это практика свободы. Власть это практика свободы. И в самой сердцевине власти, он ей бросает вызов свободы, можно опять конечно вернуться к подавлению, но именно не это имеет в виду Фуко, а что власть это практика свободы.
Немцев М.: Меня это интересует, действительно, как это наблюдать и увидеть. Можно читать тексты, О.К.. Те, кто заботился о себе, но не написали инструкций. В 1982 году в Беркли он читал лекции под названием: «О начале герменевтики себя», они изданы в 1983 году на английском языке, а он читал на английском. Цитирую: «Теперь я пришел к тому, что необходимо учитывать взаимодействие между этими двумя типами техник. Техниками подчинения и техниками себя. Правление – это всегда шаткое равновесие, при котором техники, обеспечивающие принуждение и процессы конструирования или преобразования себя дополняют и отрицают друг друга». Вот в этом месте собственно и возникают субъект, субъективность и так далее. Насколько я понимаю, все-таки для Фуко позднего, не знаю, где там граница, но власть это то, что нацелено на дисциплинирование, на вменение некоторых структур сознания и так далее и на выстраивание себя, забота о себе начинается уже после того, как это все вменено. То есть человек начинает заботиться о себе после того, как у него есть душа, ново-временной человек, по крайней мере. А душа это гробница тела.
Погоняйло А.Г.: Сопротивление это и есть реакция.
Немцев М.: Но это не в бихевиористском смысле.
Вопрос: Я хотел возразить предыдущим, выступающим по поводу того, что сопротивление – это реакция. Дело в том, что как раз в условиях массивизированного и медийно-структурированного общества, каждое такое ситуационное действие работ начинает работать на экран на медийный эффект. Его эффект не в ситуационном проявлении, не в том, что мы бьем стекла данной конкретной улицы, поджигаем данную машину, а в том, что это будет показано на картинке и станет всеобщим фактом вот в этой медийной структурированности. Так что оно сразу криптополитическим становится или впрямую политически. Кроме того в тех же условиях интернет структурирования этого общества любая малая группа получила доступ к таким источникам информации по крайней мере, для некоторых и знания и оснащенность, так сказать технологическая, которой конечно у малых групп когда-то не было в значительной мере. С этой стороны тоже так называемое сопротивление структурировано гораздо более основательно, чем просто наблюдаемая ситуация реагирования, и в-третьих явно во всей этой словесности у сопротивления есть психоаналитические коннотации. Сопротивление – это не только нападение, но и самозащита. Это актуализация тех механизмов защиты, самовоспроизведение тем самым. Поэтому недаром одна из рекомендаций терапевтических состоит в том и психоаналитических, что никогда не разрушайте защиты и механизма сопротивления до того, как вы не сумели предложить новых. Это объект попечения особого. Поэтому наблюдать можно и пошире, чем просто конкретную ситуацию, конкретного реагирования. Не говоря уже о том, что ситуация структурирована и такими институциональными заведомыми всякого рода, в том числе структурирована и пред данными дискурсами. И в этом смысле вся работа Фуко и последняя, в том числе, вполне продолжает существовать в логике сопротивления. Все-таки вот эта цитата из Феральмонта, которую я приводил, она полностью до конца и до последнего момента по моему стратегию Фуко характеризует, потому что параллельно с заботой о себе появляется и интенсивно присутствует, особенно в интервью, тексты относительно био-политике это все-таки политика. То есть он политиком остался до последнего момента будучи и оставаясь быть мыслителем, чистым философом.
Ответ: Но вот сейчас будет кризис и можно наблюдать эту технику заботы о себе на баррикадах или в милицейских участках, но мне как раз про баррикады интереснее.
Вопрос: Выберите, пожалуйста, из двух тезисов, которые я сейчас назову, правильный, с Вашей точки зрения. Первый: сопротивление конституирует заботу о себе. Второй: наблюдение за сопротивлением конституирует заботу о себе.
Немцев М.: Второй красиво, хотя я об этом не думал, а первый неверен потому, что речь идет о сопротивлении, как термине наблюдения. Спасибо. Я смешал два понятия. С одной стороны сопротивление, то, что можно видеть, то, что происходит, а с другой стороны это категория, которая описывает некоторый тип взаимодействий сил. В этом смысле забота о себе возникает в месте, которое мы узнаем как событие сопротивления. Вот так. А наблюдение, да. В общем, история классовой борьбы ХХ века это хорошо показывает.
Комментарий: Знаете, я вот вспомнил ситуацию, которую Соловьев когда-то обсуждал в книге «Экзистенциализм и научное познание». Французское сопротивление выдохнулось после 1942 года, после Сталинграда. Там весь адреналин был в том, что сопротивление в условиях, когда оно бессмысленно, предел героизма. А когда выяснилось, что сопротивление переходит в контрнаступление, пафос выдохся. Поэтому может быть к самому термину сопротивление отнестись рефлексивно. Есть сопротивление, есть контрудар, есть контрнаступление. Есть сопротивлением заманивают для того, чтобы нанести удар, и все это воспроизводится в отношениях с властью.
Ответ: Вот категория сопротивление есть, а категории контрудар, по-моему, нет. Но, если, ее можно категоризировать, ну да почему бы нет. Что касается французского сопротивления. Вот это слово сопротивление, конечно туда отсылая кризистанс. Вообще говоря, есть такой концепт сопротивления, что сопротивление это то, что должно происходить, как происходило тогда, когда встал вопрос о судьбе целой нации: будут ли французы вообще на свете, и когда не было возможности победить, но по-другому действовать было совершенно ни как нельзя, а заменить ием, кто не действовал было стыдно тогда и было стыдно еще потом. Чистый тип сопротивления это действие в предельной ситуации, где вопросы жизни и смерти.
Комментарий: Когда тебя загнали в угол – единственное, что тебе остается, ответить чрезмерностью, как говорил Бродский, бессмысленным сопротивлением. Вы про это?
Ответ: Это такие экзистенциалистские мотивы, которые я, в общем, не поддерживаю, но интересно было бы и это продумать тоже.
|
